Почти четыре десятилетия, практически половину жизни отдал «Евпаторийской здравнице» ее легендарный экс-редактор, заслуженный журналист АРК Илья Мельников

«По закону сохранения энергии тепло человеческой души не исчезает в никуда. Оно преобразуется в любовь и доброту, которые помогают существовать всем нам». «Уметь любить – ​значит уметь жить для другого». «Западная культура – ​это культура логики и разума, культура российская – ​культура сердца». «Бог испытывает тех, кого любит». «Кому больше дано, с того больше и спросится». Бывает так: шагая вверх по подобным ступеням познания, самостоятельно открывая и осмысливая простоту вечных истин, мы однажды вдруг оглядываемся вокруг и с радостным изумлением обнаруживаем рядом давно и хорошо знакомых незнакомцев – ​людей, уже достигших (вопреки превратностям судьбы или благодаря им?) безуспешно искомого многими единства личностной Гармонии.

…Почти первыми и самыми главными словами маленького смышленого довоенного мальчишки были: «Я сам!» Семья, в которой было два сына, жила в Луцке – ​на границе, у самого Буга. С первыми взорвавшими тишину летней ночи орудийными залпами и взрывами бомб отец, работник НКВД, понял, что началась война, но, спешно собираясь по вызову вестового, успокоил жену: «Не волнуйся, похоже, это маневры. Вас вывезут из города, думаю, на три дня». Что взяли с собой на эти три дня, с тем и уехали – ​на всю войну. На товарняках, на перекладных, как придется, стремилась молодая женщина увезти своих пацанов поглубже в тыл, упорно добиралась через полыхающую огромную страну к родителям на Кавказ. А в сорок втором году, сразу после рождения третьего сына, пришла «похоронка». Так восьмилетний Илья оказался старшим мужчиной в семье.

Да, вместе с миллионами соотечественников пухли от голода. Да, от неминуемой смерти спас слегшую уже учительницу русского языка и ее сыновей случайно зашедший в дом председатель колхоза – ​до сих пор помнит Илья Борисович Мельников вкус тех, срочно принесенных молока и хлеба… Но что может истощить силы женщины, если черпает она их из любви и сердечного тепла? Выйдя уже после войны снова замуж за человека, у которого было своих четверо детей, Ольга Федоровна всех подняла на ноги, всех постаралась вывести в люди. А главное – ​сумела научить чему-то важному, более нужному…

Вот письмо, написанное многогранно и всесторонне образованным человеком Николаем Борисовичем: «Мой старший брат Илья был удивительным сыном. Мама говорила, что за всю жизнь он не доставил ей ни одной неприятной минуты. Он всегда был лучшим учеником школы и окончил ее с золотой медалью, помощником в доме – ​на нем держалось все хозяйство. Мне он заменил погибшего на фронте отца.

Помню такой случай. Мы жили на берегу Сиваша в деревне Хейрус. Я был совсем маленьким, мне было всего пять лет, а Илюше – ​тринадцать. Его направили в пионерский лагерь, который находился в 50 километрах от нашей деревни, в селе Аблеш. Я очень скучал по старшему брату, с нетерпением ждал, когда же он приедет. Перед его возвращением из лагеря на протяжении нескольких дней я выходил на дорогу и с раннего утра, с рассвета до самого заката солнца ждал Илью. И вот, наконец, вижу – ​он идет. У него на плече палка, а на ней узелок. Это было большое счастье: брат дома! А в узелке оказались яблоки, которые я тогда впервые в своей жизни увидел. В лагере детям иногда давали яблоки, а Илья их не ел, собирал и привез домой в качестве подарка. Сегодня этим никого не удивишь, а в то время в Крыму был голод.

После школы Илья поступил в летное училище, которое готовило штурманов морской авиации. Во время учебы в училище всю свою стипендию брат присылал маме. Это помогало нам выжить. Он всегда был трогательно заботливым. Можно много привести примеров, когда Илюша, сам еще будучи ребенком, экономил на себе, заботясь о нас. Я всегда гордился своим братом. Он для меня на всю жизнь стал символом порядочности, истинной интеллигентности, необыкновенной работоспособности, энциклопедичности. И сегодня, когда со мной советуются многие люди, опираясь на мой жизненный опыт, я сам часто испытываю потребность в бесценной консультации Ильи. Может показаться невероятным, но ни разу не было случая, чтобы я не получил от него исчерпывающего ответа на мой вопрос, каким бы сложным он ни был.

В день юбилея я хочу пожелать моему дорогому брату еще долгих и счастливых лет жизни. Ты мне всегда нужен, Илья, я тебя очень люблю!»

Все-таки верно это: мы значим на земле лишь то, что скажут о нас другие… Правда, иногда мнения парадоксальностью своей заставляют крепко призадумываться. Как, к примеру, назвать «человеком нереализованных возможностей» того, кто много лет откровенно счастлив в призвании?

По стопам отца Илья хотел стать военным, но был вынужден уйти с последнего курса летного училища – ​обнаружились неполадки в вестибулярном аппарате. Можно представить, какой это был бы блестящий офицер – ​вдохновенный, романтичный, с кодексом чести в крови… Однако порой Всевышний позволяет себе вмешиваться в людской выбор. Ведь не по годам ответственный пятиклассник во времена нехватки педагогов спокойно заменял маму в школе, частенько самостоятельно проводил все уроки у малышей. Ведь в шестом классе появились первые публикации юного корреспондента в прессе, и не просто заметки – ​целые фельетоны в стихах! Была газета и в летном училище – ​настоящая, печатавшаяся в типографии многотиражка – ​курсантам весьма нравился созданный однокурсником сатирический раздел. Так что, когда с армией не получилось, житейские дороги неумолимо привели Илью Мельникова в МГУ – ​на факультет журналистики.

Университет, доныне считающийся кузницей лучших кадров отечественных СМИ, без особых усилий и с красным дипломом был окончен в 1963 году. С интересом и досконально постигать новое этот основательный человек не устает никогда. Не стоило бы, возможно, вспоминать случай, когда не под лучшее настроение преподаватель свысока бросил заочникам: «Все правила русской стилистики даже я на «пятерку» не знаю!», и влюбленный в родной язык студент просидел много ночей напролет, составляя комментарий в стихах (!) к каждому (!) из правил. Но история эта принципиально характерна: не сиюминутной самоцелью очередного «отлично» – ​укоренившимся отвращением к несправедливости.

Не довелось развить успех легко и уверенно сданного кандидатского минимума: время на науку пришлось бы отрывать от семьи, а два подрастающих сына нуждались во внимании. Лишь изредка в быту возникает возможность воспользоваться хорошим знанием немецкого языка. Потенциального замечательного писателя-сатирика ассимилировала журналистика. Газета стала главной любовью жизни Ильи Мельникова.

С его изящным, легким, скупым на слова, но щедрым на мысли пером знакомы многие региональные издания Крыма. 45 лет назад из «Крымского комсомольца» он пришел заместителем редактора в «Евпаторийку», которой в этом году тоже исполнилось сорок пять…

Бытует расхожее мнение, согласно которому высококлассно выполнять корреспондентские, а тем паче – ​редакторские обязанности якобы способен научиться любой мало-мальски грамотный человек, ловко складывающий буквы в предложения. Однако практика неизменно доказывает: профессия эта – ​и искусство, и ремесло, и наука – ​многогранный алмаз творчества. Ведь кем только ни приходится в идеале становиться редактору! Он – ​техник-полиграфист, должностью обреченный виртуозно, лучше всех подчиненных вместе взятых владеть тонкостями производства и оформления газеты, знать все нюансы ее макетирования, верстки, печати. Он – ​руководитель-администратор, на плечах которого – ​ежедневная ответственность за порой весьма непростой коллектив, ежеминутная необходимость корректно и негромко решать проблемы сотрудников и посетителей.

Редактор «вынужден» быть безупречным литератором-стилистом и «живым справочным бюро», все происходящее вокруг знать, помнить, учитывать до точки скрупулезно. Он обязательно – ​чуткий воспитатель, умеющий не только заметить, но и бережно вырастить-выпестовать талант. И при этом никакие политические, экономические, житейские коллизии не избавили еще СМИ от хлопотных функций и полномочий «четвертой власти», а к власти категорически противопоказано допускать горлопанов, популистов, самодуров, которые опаснее тиранов. И при этом вряд ли когда сойдет на нет роль прессы в формировании идеологии, морали, нравственных устоев общества, а значит – ​газета неизменно должна оставаться читателю другом – ​авторитетным, надежным, интересным в общении.

Стоит ли повторять, что лицо издания – ​всегда в первую очередь личность его редактора? Стоит ли говорить, что специалисты, в профессионализме которых органично, естественно сливаются в единое целое столь самостоятельные ипостаси, как журналист, литератор, редактор, – «товар» на рынке труда штучный, редкий, эксклюзивный?..

Красноречивое доказательство тому – ​еще письма, что бережно хранятся в домашних архивах.

«21 марта 1978 года. Прочел с большим интересом твои стихи, порадовался тому, что так многое интересует тебя, что сознанием, сердцем ты понимаешь все доброе и светлое в жизни, тянешься к нему. Именно с этого ведь начинается настоящий человек. Что касается стихов, они у тебя, конечно же, еще незрелые, можно сказать, юные, как и ты сама. Хочу дать тебе такой совет: не старайся писать много, и о том, и об этом. Главное – ​найти свой образ, высказать ярко и взволнованно свою мысль. Для этого надо очень упорно шлифовать каждую строчку, вычеркивать безжалостно холодные слова, общие выражения. Ты только-только вступаешь на трудный тернистый путь творчества. Помни, все твои удачи – ​впереди, за долгими годами учения, познания жизни, секретов поэтического мастерства. Не надо часами, изо дня в день, просиживать над стихами – ​они сами пусть приходят к тебе, властно требуя, чтобы ты записала их на бумагу. Помнишь, как у Пушкина: «Пальцы просятся к перу, перо – ​к бумаге. Секунда – ​и стихи свободно потекут…» То есть писать надо лишь тогда, когда что-то сильно взволнует, затронет тебя. Верю, что год от года будет крепнуть твой поэтический голос. С дружеским приветом – ​зам. редактора И. Б. Мельников».

«9 марта 1979 года. Извини, что отвечаю не сразу, – ​до стихов все не доходит очередь в нашей ежедневной газетной круговерти. Ну, что я скажу тебе о новых твоих стихах, – ​они написаны более твердой и уверенной рукой. Это радует. Значит, твоя тяга к поэзии совсем не случайна и кроме желания у тебя есть неплохие способности. Хорошо, что пробуешь себя в прозе. Но тут надо помнить, что для писателя основа основ – ​жизненный опыт, глубокое знание того, о чем пишешь. Иначе грозят штампы и литературщина. Словом, дерзай и пробуй! Успехов тебе! Зам. редактора И.Б. Мельников».

«22 мая 1979 года. Одно из новых твоих стихотворений – ​действительно слабовато, как ты и сама чувствуешь. А суть дела в том, что стихотворение кажется несколько надуманным, прямолинейным. Поэзия не терпит командного, приказного тона. Так же, как и прямого повторения тем, которые кто-то уже разработал до тебя – ​и лучше. Избегай этого! Главное, помни: прежде всего – ​побольше читать, размышлять над прочитанным. А успехи в творчестве – ​обязательно придут. Именно этого тебе и желаю. И. Б. Мельников».

Фамилии адресатов – ​не важны, ибо не счесть открытых и бережно взлелеянных настоящим Редактором имен. Истину понимания сути Поэзии можно предварить любым обращением.

Нынче осознаю: мне повезло больше других «птенцов» Ильи Мельникова. Ведь ровно 10 лет спустя после такой же – ​оживленной, на равных! – ​переписки взрослого с подростком редактор «ЕЗ» стал моим самым главным наставником еще на одной стезе – ​журналистской. Время от времени я так же робко приносила ему «на ковер» новые стихи. И уже сама, «за ручку», приводила тех, кого не постеснялась бы назвать поэтом. До сих пор перед глазами стоит сцена. Вот Илья Борисович внимательно вчитывается в убористые (без лупы не разглядишь!) строчки Олега Иванова, затем отрывает от странички взгляд, полный изумления и восторга: «Таня, где он?!» И, не дослушав гордый сарказм «первооткрывательницы»: «На крыльце трясется, как осиновый лист…», устремляется к выходу из кабинета: немолодой уже, отягощенный сонмом забот человек – ​навстречу пятнадцатилетнему юноше.

(Окончание следует)

Татьяна ДУГИЛЬ