Одержимая патриотическим порывом и волей к победе, ее муза кружится в историческом танце времени, подхваченная ветром перемен. «Крымская весна» и последовавшее за ней национально-освободительное движение в Донецкой и Луганской народных республиках для поэта и публициста, на протяжении многих лет журналиста «Евпаторийской здравницы» Татьяны Дугиль стали как путеводной звездой, так и центром поэтического и одновременно гражданского внимания.

«В новом русском времени»

– Считается, что поэзия – это удел мизантропов, которые грезят о некоем подлинном, выражаясь языком Платона, идеальном мире. Как вам удается грезить, что называется, наяву?

– У меня такое впечатление, что мне удается жить в двух мирах – правда, иногда они мешают друг другу. Когда пишется стихотворение, то хочется отодвинуть эту реальность и заниматься только стихотворением. Но реальность – она врывается в виде телефонных звонков, людей, отвлекающих моментов, и тогда боишься только одного: чтобы те строчки, которые еще не успел записать, не послали тебя на фиг. И все-таки я предпочитаю отодвинуть реальность, послать на фиг телефон, а не стихотворение. В поэтической реальности время бежит намного быстрее. Но то, что происходит в поэтической реальности, рано или поздно происходит в действительной жизни, в чем я убеждалась довольно часто.

– Но при этом, насколько мне известно, вы смеетесь над вдохновением.

– Я как-то с коллегой, который считает журналистику ремеслом, поспорила, что эта профессия творческая. Но это еще и усидчивость, умение делать что-то, когда делать не хочется ничего, причем высококачественно. И главное, чтобы это не противоречило твоей душе.

– А что это значит?

– То, что если ты пишешь о человеке, который тебе не по душе, ты никогда о нем не напишешь. Что же касается явлений, то я старалась не писать о том, что мне не нравится.

– Вы не остались в стороне от войны на юго-востоке Украины, и у вас родился большой цикл стихотворений. Что прежде всего зацепило в этой войне?

– Я воспринимаю это войну как движение навстречу воссоединению Русского мира:

Больше милости у Бога не проси –

Высшей милости

я попросту не знаю.

В новом русском времени Руси

Мы живем, его же созидая.

– Не является ли последние полгода поэзия для вас публицистикой, вывернутой наизнанку?

– Именно. Я вообще думала, что никогда не пойму фразу  «Поэт в России больше, чем поэт». Хотя лирика тоже идет, и она настолько зацеплена за публицистику, что они неразрывны совершенно.

– В одном из последних «Вестников Изборского клуба» была опубликована стенограмма дискуссии его членов на тему «Идеология Новороссии». Какими, на ваш взгляд, должны быть атрибуты этой идеологии?

– Я романтик, и поэтому мне кажется, что действительно создается образец государства нового типа. То, что за это государство вышли воевать восточные славяне, южные славяне и даже некоторые западные славяне, уже о многом говорит. Я не буду рассуждать о том, каким оно будет: капиталистическим, социалистическим, коммунистическим или каким-либо еще. По-моему, тут «капитализмы», «социализмы» и прочие «измы» вообще не имеют никакого смысла.

– Но точно антиолигархическим?

– Совершенно верно. Это будет общество свободного рынка и нормальных социальных отношений, без казнокрадов и мздоимцев. И как Крым стал примером патриотизма, так это государство должно стать для России практическим примером того, какой она должна стать.

– Новая Россия, если разбирать название «Новороссия».

– Верно. Признаюсь, что я держусь, как за соломинку, за предсказание бабушки Ванги, которая говорила: то, что будет у границ России, распадется, и будет новая Русь. И я вижу, как оно начинает сбываться.

– Тем временем экс-президенты Украины Леонид Кравчук, Леонид Кучма и Виктор Ющенко, призвавшие страны Большой семерки и Европейского союза оказать Украине материально-техническую помощь для защиты суверенитета страны, в утверждении концепции «Русского мира» на территории Европы усмотрели претензии России на статус мировой державы.

– Идея воссоединения Русского мира настолько масштабна, что не им решать, что это такое. Это будут решать люди, носители этой идеи, которые сейчас в окопах сидят и постоянно загоняют нациков в котлы, а потом отсчитывают мальчишек 18-летних и выпускают их. И эти люди будут решать, воссоединять Русский мир или нет.

– В Нацсовете по вопросам телерадиовещания Украины создали экспертную комиссию для выявления в российских фильмах и телесериалах сцен, разжигающих ненависть и унижающих граждан Украины. То есть в европейском государстве, казалось бы, с демократическими свободами, создали инструмент цензуры.

– Уже чья б корова мычала, а Украина б молчала. Недогосударство, которое, по сути дела, – несостоявшийся проект, будет еще устраивать цензуру?! Они же сами развели сколько вранья!

 

«Воздух другой, люди другие»

– Вы заслужили славу блестящего интервьюера. Что помогло вам добиться успехов на этом поприще?

– Я всегда старалась вести беседу так, чтобы ненароком не обидеть собеседника, чтобы ему было комфортно со мной разговаривать и он мог раскрыться. Даже когда в украинском издании «Бульвар» мне заявили редакционное требование беседовать с людьми и о личной жизни, и о личных взглядах, для меня собеседник оставался выше формата, притом что я старалась по мере возможностей соблюдать требования. Избегание же неудобных тем мне все-таки принесло определенные дивиденды от моих собеседников. В эфире программы Андрея Малахова «Пусть говорят» Ирина Аллегрова, с которой мы чудесно общались не раз (и о личной жизни в том числе), сказала, что не все журналисты сволочи, и как пример упомянула о нашей беседе. Вот так.

– А необычные по характеру интервью приходилось брать?

– Александр Панкратов-Черный, Светлана Тома и Андрей Харитонов играли в одном спектакле на гастролях в Крыму. Договорилась с продюсером об эксклюзивном интервью с каждым артистом. И вдруг неожиданно выясняется, что у Панкратова-Черного – сердечный приступ, Харитонов основательно простудился, Светлана Тома тоже не смогла уделить время по какой-то причине. Но продюсер попросил у меня вопросы к каждому из артистов и диктофон. В итоге Тома и Харитонов ответили подробно на каждый вопрос, причем Панкратов-Черный – письменно.

– И все-таки, возвращаясь к референдуму, можно сказать, что ваше поистине метафизическое родство с ополченцами Новороссии выросло из «Крымской весны»?

– Крымчане вдруг вспомнили, что они – люди. Не оттого, что мы испугались и просто-напросто побежали с Украины. У нас всегда существовали понятия «Родина», «Россия», «патриотизм». От нас же материковой России передался мощнейший импульс, выразившийся в патриотическом подъеме. Может быть, я громкие слова говорю, но мне кажется, что сейчас происходит второе крещение Руси. Если первое было крещением водой, то это стало крещением Духом Святым. Десятого февраля (2014 года. – Ред.) я написала стихотворение «Корвет «Крым»:

Корабль – уж у причала,

под парами.

Корвет – он не «Аврора»,

не «Варяг».

Но парусами реют над волнами

Наш триколор, Андреевский наш стяг.

Шквал снасти рвет.

Шторм у команды в душах.

Ведь порт приписки

стал почти родным.

Но веет над далекой ныне сушей

Отечества благословенный дым.

Коллизии истории – не новы.

Не раз звонила рында судный час.

Вот-вот – и прозвучит

глухой приказ:

«Домой – полный вперед! Отдать швартовы!»

Далее до референдума было самое тяжелое время, когда необходимо было не только справляться с собственным мироощущением, но и поддерживать людей, которые обращались ко мне – растерянные и потерянные, – чтобы они не впадали в панику. А потом вдруг начался отход Крыма, и за десять дней до референдума я написала «Вино Победы»:

Скуден духом, кто живьем

Слез от счастья не изведал.

Мы сегодня жадно пьем

Терпкое вино победы!

Искренне, не под ружьем,

За все канувшие беды

Мы с Россией дерзко пьем

Красное вино победы!

Как из бани – да в сугроб,

Чувство: «Нас никто не предал!

Мы отважно пьем взахлеб

Крымское вино победы!

– Что для вас изменилось после возвращения Крыма в состав России?

– Все: воздух другой, люди другие. Единственная трагедия – это потеря многих людей, которых я считала друзьями. Я бы не хотела пережить этот момент еще. Просто когда видишь, что твой друг, которого ты воспринимал практически как идеал, вдруг называет российский триколор, на который ты готов молиться, флагом оккупантов, – все в одночасье рушится. И дружба, и человеческие симпатии, и оценки. Может быть, я романтик или фанатик, но в такие моменты становится определенно ясным: Родина выше всего этого. И весьма примечательно то, что наш президент предлагает не отвечать злом на зло и просит ополченцев выпустить нацгвардейцев из котлов: если они считают себя другим народом, – мы-то продолжаем считать, что мы – народ один.

Беседовал Алексей ВАКУЛЕНКО

Татьяна Дугиль – поэт, писательница, журналист. Автор книг стихов «Посвящение в любовь», «Стихи», соавтор поэтического сборника «Душа». Автор международного литературного альманаха «Пенаты», на страницах которого представила свои прозаические опыты – повести «Возраст Христа» и «Мазохистка».

 

Стихи пишет с десяти лет. Первая публикация состоялась в общесоюзном детском журнале «Пионер» в 1979 году. Победитель международных конкурсов «Серебряное перо» (в номинации «Журналистское мастерство») и «Остановись, мгновение» (Германия). За активное сотрудничество с Евпаторийской городской организацией ветеранов Афганистана (воинов-интернационалистов) награждена знаком отличия «Честь и слава», памятным знаком «За веру и мужество», медалью «20 лет со дня вывода войск из Афганистана». Выпустила сборник статей о работе Евпаторийского центра социальных служб для молодежи «Детские годы теплого дома», который стал методическим пособием для сотрудников профильных организаций. Живет в Евпатории.