Последние двадцать лет евпаторийцев приучали жить от сезона к сезону. Те, кто это делал, руководствовались собственной алчностью и принципом «после нас хоть потоп». Слава богу, не все удалось потопить этим деятелям. И сегодня Евпатория начинает переживать сезонную зависимость. Два десятка лет нас заставляли жить от лета к лету, ожидая квартиросъемщиков как манну небесную. Два десятка лет местные кукловоды методично убивали в нас память о Евпатории как о городе, где можно жить и работать, трудиться и личностно развиваться круглый год, а не отчаянно халтурить каждое лето, то продавая сувениры, то подавая закуски в кабаках или – если повезло! – размещая гостей курорта по квартирам и домам, с хозяевами и без, с кондиционерами и без, с вай-фаем и без, с кабельным телевидением и без и, конечно же, с десятью минутами ходьбы до моря. В том, что Евпатория идеально подходит именно для постоянного проживания, уверена евпаторийка с годовым стажем, архитектор Валерия БУТОРИНА.

Валерия Буторина – архитектор, художник лэнд-арта. Окончила Московский архитектурный институт по специальности «Градостроительство». В 2004-2009 годах работала в архитектурных бюро Москвы. Дипломант Международного союза архитекторов за дипломный проект «Стратегия интеграции стран Причерноморья» (диплом I степени). Участник и лауреат международных архитектурных конкурсов и выставок.

Город, где сбываются мечты столичных урбанистов

– Ваше появление в Крыму было случайным?

– В студенческие годы я очень много занималась крымской историей. И в какой-то момент мне надоело жить в Москве и захотелось переехать ближе к морю. А тут Крым стал Россией… До этого я чаще бывала в Восточном Крыму. Но прежде чем переехать сюда жить, я смотрела, где есть какая-то активность, единомышленники. В Евпатории Алексей Комов (тогда главный архитектор Евпатории, ныне советник главы городской администрации. – Ред.) развивал «Курортоград», я решила присмотреться. И первым моим проектом стали «Архитектурные игры». Маршруты и задания я разрабатывала вместе с историком Надеждой Павленковой и краеведом Павлом Хорошко, сотрудниками Евпаторийского краеведческого музея. И я увидела историю и культуру и уже не смогла остановиться.

– И ваша «Лаборатория архитектурной мысли» переехала из Москвы в Евпаторию?

– Да. Я поняла, что не смогу сидеть в офисе и проектировать дома. Я поняла, что хочу заниматься исследовательскими и образовательными проектами,

– И ваши идеи за год работы здесь обрели плоть?

– Да. Первыми стали так называемые уличные библиотеки.

– Будки с книгами?

– В 2014 году подобный проект мы реализовали в Москве, по Бульварному кольцу. Что же касается Евпатории, то мне кажется, что она может стать идеальным городом не для туристов, не для отдыхающих, а для жизни, для проживания. Во-первых, очень удобный масштаб: город-стотысячник, в котором могут сбыться мечты московских урбанистов о велодорожках, велосипедных маршрутах. Во-вторых, весьма благоприятный климат. А в-третьих, культура и история в два с половиной тысячелетия. Начинаешь погружаться в какую-нибудь малозначительную, на первый взгляд, тему, связанную с историей города, и потом незаметно утопаешь в открывающейся глубине.

– С этим трудно не согласиться. Однако нельзя закрывать глаза и на некоторые памятники архитектуры, состояние которых вызывает опасение, – к примеру, «Турецкие бани» (хаммамы), построенные в XVI веке и выдержанные в традициях бани в Кафе (Феодосии), которая, как известно, была возведена по проекту знаменитого Ходжи Синана, подарившего миру более трехсот замечательных сооружений, среди которых и мечеть Хан-Джами (Джума-Джами).

– Разумеется. А я вот часто засматриваюсь на дачу «Альпийская роза». Мне кажется, что художественный музей, который необходим Евпатории, был бы там более чем уместен. Дело в том, что нельзя вести речь о реставрации здания как о реставрации стен, нужно понимать, какая там будет жизнь. Опыт показывает, что если в отреставрированном здании нет никакой жизни, то оно попросту умирает. У «Турецких бань», которые являются частью Евпаторийского культурно-этнографического центра «Малый Иерусалим», есть большой потенциал. Вместе с директором центра Александром Меломедом и Алексеем Комовым в прошлом году мы там побывали. На мой взгляд, если бы там удалось восстановить бани, привнести в эти стены такую культурную историю, этот объект стал бы уникальным. Вообще, здесь очень много интересных и разнообразных зданий для небольшого, в общем-то, города.

 

Зеленые снеговики на улице Детства

– Известно, что историко-архитектурная мозаика Евпатории вдохновила вас на так называемые «Архитектурные игры».

– Главной целью проведения этих игр является привлечение внимания к культурному и историческому наследию Евпатории. В наших играх участвовали отобранные педагогами ученики всех городских школ. Дети не только почувствовали, насколько узки и извилисты улочки Старого города, но и узнали, где находилась первая типография, что такое пилястра, в каком стиле построено одно из красивейших зданий Евпатории – дом Дувана, и многое другое. На первом этапе игр участники изучали наследие Старого города, учились читать язык архитектуры. Финалисты прошли по маршруту «Морские фасады», выполнили все задания. Например, нашли дом, в котором находилось общество пароходства и торговли в Евпатории, узнали, кто «поселился» под балконом гостиницы, где останавливалась свита императора Николая II. Архитектурные игры, проводившиеся в формате квеста, не являются соревнованием. Команды ищут клады независимо друг от друга. Цель – не опередить соперника, а узнать много нового и разгадать все загадки архитектуры Евпатории.

– В ноябре вы объявили о конкурсе творческих идей «Улица Детства», к участию в котором пригласили детей от 9 до 16 лет. Ранее вы сказали, что таким образом намерены привлечь юных евпаторийцев к преобразованию городской среды и созданию условий для развития детской архитектурной школы. Можно сказать, что этой идеей вы обязаны Евпатории?

– Идея проекта родилась в день моего приезда в Евпаторию. Я гуляла по городу в поисках краеведческого музея и забрела на улицу Бартенева, где по мере перемещения читала вывески. И вдруг поняла, что почти все расположенные на этой улице здания имеют то или иное отношение к детям: это и гимназия имени Сельвинского, и Международный центр театрального искусства «Золотой ключик», и литературная студия имени Балтера. И я подумала: какая удивительная история!

– И еще улица носит имя легендарного педагога, отдававшего свой талант детям.

– Да! И в этом году я решила разработать эту идею. Меня поддержали философ Наталья Мирясова и вышеупомянутый Алексей Комов. Поначалу мы сами начали придумывать «улицу Детства», но потом взяли себя в руки и решили, что лучше детей с этой задачей никто не справится. И собственно архитектурный проект трансформировали в образовательный, и предложили детям самим придумать, как должна выглядеть эта улица, что должно на ней происходить, какие объекты могут тут расположиться. Это должна быть улица-игра, или же улица-приключение, или просто улица для отдыха – все эти вопросы решают участники конкурса. В дальнейшем мы планируем адаптировать идеи детей к конкретной улице и создавать там «улицу Детства».

– Но для этого нужны финансовые средства.

– У нас есть спонсорская поддержка. Кроме того, есть еще несколько источников, о которых я пока умолчу. Мне кажется, это начинание может положить начало общероссийскому проекту. Вообще, сейчас на Западе очень много говорят о культуре детства, о том, что пространство для детей нужно организовывать особым образом. Мы к тому же этим конкурсом преследуем и еще одну важную идею: воспитание нового горожанина, активного, человека действия, который должен понимать, что город – это его город, а не чей-то. Мы уже на улице Бартенева даже установили в первый день зимы инсталляцию: три зеленых снеговика, выполненных из веток, которые остались после обрезки деревьев в саду Ленина. Правда, дворники нашу инсталляцию быстро «убили». Несмотря на свою хрупкость, подобные создания, как показывает опыт, способны «прожить» несколько сезонов, радуя взор.

Беседовал Василий АКУЛОВ

Фото из архива Валерии Буториной